Дата и время: 2 октября 2019 года, вторник. День(7/7). 16:40 - 17:10

We wanna see your hands,
We wanna see you dance,
Like there is no tomorrow.
We wanna hear a yeah,
Don't wanna hear a no,
Now raise your hands.
Что может быть мотивацией к тому, чтобы продолжать двигаться дальше, даже когда ты понимаешь, что внутри уже что-то оборвалось, этакое тонкое и ранимое, нежное, как щенок, видевший в своей жизни лишь добро, не привыкший к тому, что из-за поворота может прилететь парочка оплеух, после которых пушистый ком поведет в сторону, а прохожие лишь кинут на него презрительный взгляд – какой умеют сотворить на пустом месте – и пронесутся мимо, не думая помочь? После каждого удара можно подняться, только если у тебя есть стержень, который, собственно, и можно использовать как опору для всего тела, уставшего бороться с окружающими факторами. Стоит только попасть не в те руки и не в то время и уже все, тебя куют по-новому, как захочется мастеру, а не тебе. Но даже если такого и не произошло, всегда впереди будет маячить призрак неизвестности. Он будет кружить, шептать на ухо, что ты слаб, ты не сможешь ничего и прочая чушь. Стоит только дать себе слабину и все, сомнения уже расцветают в твоей душе подобно ярким, но ядовитым цветам, которые будет жаль уничтожить. Каждая подножка, удар в спину сделают душу только сильнее,  грубее и жестче. Нет-нет, это совершенно не значит, что тогда исчезнут такие качества, как дружелюбие, мягкосердечность и иже с ними; но достать их из глубины, выудить, как рыбку, уже не получится, придется много работать, чтобы с таким существом найти общий язык, в какие-то моменты подстраиваться, чтобы убедить и его и себя, что ничего страшного не произойдет, если в какой-то момент, на тебя обопрется чья-то рука. Если совсем просто размышлять, не деля существ на подкатегории, то существует два типа: один – это тот открытый и стелящийся перед вторым, а второй – этакий угрюмый и обиженный на весь мир, которого надо разогреть. Обычно вторые в детстве испытывали огромные потрясения и какие-то невероятные сложности в общении или же каких-то делах, а может, их не признавали собственные родители, или же предал лучший друг, прочертив и оставив на всю жизнь огромный шрам. А может и вовсе их спокойный характер принимали за бесхребетность и малодушие и сворой накидывались. Первые – это ходячие солнышки, но тоже со своими заморочками: они могут быть во всем поддержкой и опорой, но когда заглянешь к ним в душу – матерь Божья, чего там только нет, за их плечами. Там может оказаться и постоянные депрессии, и каждодневные срывы, и больницы, и попытки суицида, и вообще много всего подобного, забытого и похороненного. Может именно поэтому солнышки всегда лезут к тучкам, пытаясь тех превратить в таких же. Но как известно, роза будет розой, хоть розой назови ее хоть нет. В оригинале, каюсь, было совершенно не так, но кто будет это проверять? Суть-то остается той же: не превратится тучка в солнышко. Это что-то типа аксиомы, которая существовала всегда. Не стоит изменять человека: он сам изменится, если захочет, а если нет, вы либо его сломаете – это самый худший вариант, либо просто испортите отношения. Просто хватает его любить. Любить таким, какой он есть. Со всеми его привычками и недостатками, со всеми особенностями поведения и не нарушать личное пространство (для солнышек могу повторить: личное пространство тучки – это святой Грааль, если захочет – сам впустит, а так не стоит пренебрегать границами). Тем более, что любовь слепа, а это значит, что поначалу ты не станешь замечать грязные носки по всей комнате, а потом, через какое-то время, когда век слепой любви пройдет – это станет привычным. Для всего требуется время. Так же и на расставание, на то, чтобы отвыкнуть от того, кого любишь, кого не хочешь отпускать, но надо. Любящие самостоятельность такие упрямые в своем желании остаться одни. Или же тут на руку сыграют обстоятельства, и просто у тебя не будет выбора: придется отойти и дать место кому-то другому. Все равно, все проходит, даже самая старая и крепкая обида и самая умопомрачительная, режущая сознание, боль. Время латает раны, память помогает забыть, наполняя себя чем-то новым и по-своему важным. Но часто, когда существо остается наедине с самим собой, перед взглядом всплывают давние ошибки, все обиды и тогда становится действительно тоскливо, хочется выть на луну, чтобы поведать ей о своих печалях.
Лягуша, кстати говоря, такое могла себе позволить сделать. Особенно в виде волка было здорово бегать по ночному лесу, когда в воздухе витает невероятная свежесть, а на небе светятся звезды. Пусть эти звезды – это отголоски давно умерших планет, которые рвутся во все стороны через миллиарды световых лет, это был непередаваемо, ощущать шкурой близость к самой природе. А иногда она носилась по горам: вверх и вниз, правда, стоит упомянуть, что потом, спустя некоторое время, она просто запнулась о черный сук и покатилась вниз кубарем, но это было в детстве. Даже в виде волка она могла быть неуклюжей. Хотя странно было видеть зверя в таком состоянии. Во истину, волки и прочие животные ассоциируются с ловкостью и способностью быть тихим и незаметным. К Лягуше это почти не относилось, когда она была в отличном расположении духа, а посему, не стоит удивляться, если вы услышите или увидите какой-то радостно бегущий и хрустящий ветками ком шерсти. Да-да, это Анри, которая почему-то впала в свое любимое состояние: эйфории и экстаза просто от того, что она живет и может бежать навстречу ветру.
Сейчас девчонка медленно поднималась по лестнице, немного уставшая и помятая; не стоит, думаю говорить, что после бала она не помнила вообще ни черта, и сейчас выглядела ужасающе: черные, как будто углем нарисованные, круги под глазами, слегка помятое лицо, еще больше выпирающие скулы, хрустящие колени и взъерошенные зеленые волосы. Стоит ли говорить о ее замедленных и неуверенных движениях? Не думаю, это и так бросалось в глаза каждому встречному. Что же именно была на балу, она вспомнить не могла, чего уж там? Она даже не могла сообразить, почему уснула именно на лестнице, а не у себя в комнатушке, в теплой и мягкой кровати. Но ее особенность спать-где-приспичит, всегда выручала ее. Нет, это было даже не от алкоголя или чего покруче. Она просто могла забыть, что делала последние несколько дней. Просто потому, что не хотелось особо напрягаться и чувствовать себя в своем теле. Поэтому, если она когда-нибудь с кем-нибудь договаривается о встрече, приходится всюду клеить записочки, чтобы не забыть, а то существо может очень обидится.
Сейчас Лягуша просто хотела добраться до чего-то мягкого, а так как ближайшим помещением была гостиная, то пошла она именно туда, еле волоча за собой ноги. Можно было бы еще и в волка обратиться, но чтобы потом оказаться без одежды и пилить фиг знает куда? Ну уж нет, спасибо, дорогие, хватит пока что перемещений. Где-то впереди девчонка учуяла какого-то парня. Она уже давно по запаху умудрилась научиться определять пол существа впереди и примерную расу. Ну так. Навскидку. Еще раз втянув воздух, она немного поразмыслив, решила, что там впереди был котяра. Хм, как волчица относилась к котам? Да вполне сносно, пусть гуляют в километрах этак десяти от нее подальше, и все будет супер-пупер. За это она ручалась. Ну а человеческое сознание и облик любили все и вся. Иногда даже казалось, что волчица – это единственная часть Лягуши с мозгом и нормальным видением мира. Лягуша уже хотела помахать парню рукой, но поняла, что у нее соскользнул ботинок, и рука не успела просто ухватится за периллу.
Первой реакцией было замахать руками, будто бы это поможет, и попытаться еще разок за что-нибудь ухватиться. Само собой, все произошло весьма неудачно для падающего объекта и посему, тот покатился вниз по ступенькам, по которым еще пару минут назад она упорно продвигалась вверх, к вершине. Удар, удар, но тут что-то мягкое попалось под летящую руку, и стала уже не так больно, хотя все еще чувствительно.
-Ай-яй-яй, как же больно, - простонала зеленоволосая, пытаясь сообразить, что случилось, кто сейчас валяется рядом и почему ее еще не прибили за то, что она падает без предупреждения. Как Гитлер в четыре утра.
-Даже дойти не успела – разочарованно выдохнула верфульвф и попыталась оглянуться, но тут ей свело ногу, и она спешно подскочила и начала прыгать на месте, надеясь, что это вернет ноге чувствительность. Не вернуло, но она умудрилась еще раз чуть не грохнуться, но уже возле другого пролета.
-Фуф! Пронесло, успела схватиться! – испуганно и удивленно пробормотала она, перестав наконец прыгать и слегка повиснув на периллах. Она стала разглядывать еще один ком, которому, по всей видимости, пришлось не сладко.

Отредактировано Anry Alder (2013-08-08 21:59:24)