«Война… Война никогда не меняется.» (с)
Наверное было бы странно узнать, что подобного рода прозаические и даже попахивающие философичностью мысли пришли в голову Ноль Четвертого, в момент справления малой нужды в случайном переулке оккупированного города. Конкретно прийти к такому выводу архонта побудило настенное граффити, кратко и лаконично призывающее захватчиков прекратить свои бесчинства, а угнетенный и гордый народ Оксиса восстать против несправедливости. Прочитай он это лет эдак двести назад, то может оно бы и вызвало что-либо кроме кривой усмешки, а так к ней дополнилось ещё и многозначительное «Пфе» завершившееся смачным плевком, нацеленным аккурат в лицо схематично нарисованному партизану. Покончив со своими делами, стихийный дух с размаху врезал по стене испорченной вражеской пропагандой, заставляя ту крошиться в мелкую гальку и тем самым передавая сопротивлению весьма недвусмысленное послание: «Если вы и дальше продолжите марать постройки, то я сделаю так, что вам не на чем будет оставлять свои воззвания!».
- Страж, у вас там всё в порядке?
Коротким: «Так точно»- ответив на вопрос встревоженного солдата, Ноль Четвертый вышел из закоулка, на ходу доставая из кармана изрядно помятую и судя по всему уже когда-то скуренную до половины сигару. В который раз не сумев найти вечно теряющихся спичек, архонт с немой просьбой во взгляде оглядел ожидающий его отряд. Отряд, как обычно бывало в таких случаях, повернул головы в сторону второго прикрепленного к нему мага. Тот в свою очередь, сделав довольно-таки кислую мину, щелкнул пальцами, позволяя архонту прикурить от возникшего прямо перед его мордой огонька, едва не опалившего торчащие из носа волосы.  Только после нескольких отнюдь не торопливых затяжек, находящийся при исполнении стихийный раб приступил к последнему перед началом облавы разговору.
- Есть новые сведенья о том, где засела крыса?
- Никак нет. Разведка подтверждает, что грызун не сменил нору. Так же им удалось найти информацию относительно этого места.- последнее предложение докладчику пришлось говорить под негромкое бурчание слушателя, выражающее своё мнение о работе разведки и части тела на котором он её видал во время непрерывного вращения.
Получив на руки, довольно тонкий и отнюдь не изобилующий полезной информацией пакет, архонт потратил некоторое время на изучение его  содержимого. Детально рассмотрен был только кадастровый план помещения, который вместе с остальными сведениями был подпален от сигары и как следствие превращен в пепел. Обсуждения как такого не было. Даже не смотря на обеспечиваемую огненным чародеем ментальную связь, каждый приставленный к Ноль Четвертому боец, проходил довольно жесткий отбор, а потому отряд в большинстве своём состоял из ветеранов, которым было оказано немалое доверие сопровождать иномирца-наёмника. К тому же оккупация Оксиса длилась уже не первое десятилетие, а потому подобные операции были им вовсе не в новинку. Обсуждать было попросту нечего даже  потому, что на дело был послан Защитник Терароса, что в сравнении с масштабом и важностью поставленной задачи, давало практически стопроцентную гарантию успешного исхода.
Растоптанный о землю окурок стал сигналом. Всё так же не сговариваясь и не произнося лишних слов, бойцы исчезли из прямой видимости и отправились на свои позиции, оставив архонта одного, который через какое-то время двинувшись за ними в след с задумчивым видом пробурчал: «Хоть кол вам на голове теши, смертные. Вечно у вас борьба за выживание. А борьба за выживание- это война. А война… война никогда не меняется» (с)
…
..
.
Больше не потратив ни мгновенья на пустые разговоры с самим собой, Ноль Четвертый прогулочным шагом добрался до места, где предположительно скрывался очередной вождь очередного сопротивления. Ничуть не впечатлившись и вообще никак не отреагировав на состояние находящегося перед ним здания, залётный дух-контрактник поправил тянущую правое плечо портупею, попутно потрогав рукоять покоящегося бедре тесака. Следующим в списке «проверка личного снаряжения» был двуствольный короткий мушкет, по сути являющийся двумя спаянными однозарядными трубами с деревянной ручкой и двумя спусковыми крючками. На этот раз оценивающе глянув на дом, который ему вот-вот предстояло штурмовать, архонт зарядил два патрона: картечный и обычный. Никогда не знаешь, когда придется шмалять в упор, а когда припрет делать прицельный выстрел. 
Где-то рядом, в одном из кустов мелькнул тусклый огонёк. Неспешно убрав «пулялу» в  закрепленную на пояснице кобуру, Ноль Четвертый кивнул и без особой резвости и прыти, легкой трусцой стал приближаться к непонятно зачем обжитым кем-то руинам.  Не было ни ускорения, ни рывка в последний момент, ни даже выбившегося из ритма дыхания, архонт просто прошёл… сквозь стену?! Мда, и вправду сквозь неё, опять же не создавая излишних звуковых или вообще каких бы-то ни было эффектов, аккурат в месте где висела некая холщёвая размалеванная тряпка, кои смертные имели обыкновение вставлять в рамки и обзывая «картинами», любоваться ими. Выбитый им камни и штукатурка, отнюдь не падали с грохотом, а просто зависли в воздухе, в качестве тактического резерва на случай немедленного нападения. Да и шуму так получалось гораздно меньше... ну... по-крайней мере в понимании Ноль Четвертого.
Действительно, в данный момент следует таки сделать небольшую паузу и задаться вполне логичным вопросом: «А что через парадный вход, ну или хотя бы дверь\окно войти было не судьба?». Даже если бы кто-нибудь успел (или всё же посмел?) спросить об этом Имперского пса, то не дождался бы никакого ответа, кроме приказа в обязательном порядке пройти курсы по обезглавливанию местной партизанщины… даже если эти самые курсы уже были пройдены. Уж там-то умели объяснять, что подобного рода операции проводятся исключительно по принципу: «Решительность. Скорость. Внезапность». Никогда не знаешь, обзавёлся ли тот или иной засранец потайным ходом или нет. Зачем спрашивается рисковать?

Отредактировано Muromski Dobrinia (2013-10-02 22:22:48)

«Император нам судья, пред ним держать ответ
Мы здесь во имя Терры, пришел расплаты час!»
Именно, под этой эгидой проводилась политика борьбы с местным сопротивлением. И ведь нельзя сказать, что армия страны Жизни не была в своём праве, устраивая так называемую «оккупацию». Даже сейчас вламываясь в чей-то дом, Ноль Четвертый не чувствовал себя бесцеремонным захватчиком. Не чувствовали себя таковыми и члены его отряда. Наметанным глазом солдата-ветерана оценив обстановку и уровень возможной опасности, архонт, лишь мимоходом взглянув на девушку оказавшуюся в должном быть пустым помещении, взмахнул рукой в направлении только что проделанного им прохода, тем самым заставляя парящие поблизости камни довольно неуклюже встать на место. Полноценным ремонтом это ни в коем случае назвать было нельзя, однако, корявой попыткой сделать дыру менее заметной для случайных прохожих очень даже можно.
Судя по односложным отчетам, получаемым через ментальную связь, особняк уже был оцеплен и теперь начался его стремительный и методичный обыск, отнюдь не отличающийся деликатным отношением к чужому дому. В любом случае было бы странно, если бы подобного рода операция включала в себя следующее предписание: «Уважаемые солдаты, пожалуйста, не забудьте вытереть ноги, перед тем как входить в жилые комнаты и пренепременно проявляйте уважение к чужой собственности». Напротив, облава проходила по уже ранее упомянутому методу, включающему в себя выбивание дверей, вскрытие любой могущей оказаться тайным ходом плоскости, опрокидывание книжных шкафов и беспощадный поиск улик и следов, доказывающих причастность задерживаемых к партизанскому движению.   
- Прошу прощения, чем я могу Вам помочь?   
Невнятный вопрос, заставил духа отвлечься от ментального контакта, преимущественно заполненного сообщениями аля: «Первая комната западного крыла- чисто. Вторая комната западного крыла- чисто. И т.д. и т.п». Сфокусировав свой взгляд на вивенди, очень некстати обратившей на себя внимание, Ноль Четвертый произвел весьма и весьма стремительный для своей массивности и габаритов рывок в её сторону, попутно пройдясь окованными каблуками по слетевшему при его появлении портрету. Ничуть не смутившись того, что он только что оставил достаточно заметный след на лице чьей-то бабушки, архонт протянул когтистую ручищу к девушке и схватив двумя пальцами тонкое горло, без особых усилий поднял её на уровень своего роста. После чего с как бы намекающим на вполне очевидный расклад рычанием, прижал её к стене, внимательно следя за тем, чтобы ноги девчонки не касались пола. То, что при всём этом подлежащая административному задержанию гражданка страны Ветра могла получить сотрясение или ещё какую физическую или (что более вероятно) моральную травму, отнюдь не волновало Имперского Пса.
Всё ещё не произнеся ни единого слова и строя самую жуткую и зловещую гримасу, Ноль четвертый не прекращая смотреть  жертве в глаза, приблизил свою изобилующую звериными чертами морду почти в плотную к лицу вивенди. Тут следует отметить, что всё это время он не душил девушку, а скорее придавливал её, одновременно не давая сделать глубокий вдох для полноценного крика и аккуратно надавливая острыми гранями когтей на трахею и артерии, что более чем очевидно заменяло фразу: «Одно лишнее движение или неправильное слово, и ты умрешь. Медленно и мучительно, но не издав при этом ни звука».
С шумом втягивая воздух через ноздри, архонт принялся обнюхивать заложницу пытаясь узнать в её аромате, что-нибудь что могло дать хотя бы малейшую зацепку. Запах дыхания и волос не дал равно никакого результата (лишь сообщил о гигиене исследуемого субъекта). Платье и руки, довольно чётко определили на каком производстве работала задержанная. Нижняя часть тела и вовсе оказалась бесполезной. В целом ничего такого, благодаря чему можно бы было взять след. Учащенный пульс вивенди всё это время отслеживаемый Ноль четвертым, так же ничего удивительного не выявил.  Аккурат под конец  этой несколько странной процедуры, когда по-прежнему хранящий давящее на нервы молчание архонт вновь принялся пристально смотреть в глаза девушке,  из соседней комнаты послышался сдавленный вскрик, оборвавшийся глухим ударом, после которого были лишь отзвуки чьих-то шагов и что-то тихое, лишь отдаленно похожее на сдавленный плач. Имперский Пес казалось бы вообще не обратил на это внимание, упорно продолжая сверлить девушку жестким и не обещающим ничего хорошего взглядом.  Будто бы ждал чего-то…
Хотя на самом-то деле, его опять дернули по ментальной связи и ему в очередной раз приходилось отвлекаться для раздачи пинков и указаний, однако, кто ж этих архонтов знает, а ну как станется, что действительно что-нибудь эдакое задумал.

Реакция смертной относительно его методов дознания не ускользнула от Ноль четвертого. Все эти презрительные ухмылки, морщенье носов, надменные взгляды, архонт видывал да ещё и не раз. Не было, правда, обычных для подобных ситуаций гневных речей и язвительных подколок, указывающих на якобы излишнее уподобление животным, но это уже частности. Так же не ушло от внимания Имперского пса и чувства, которые вивенди так тщательно старалась скрывать. Знала бы эта девчонка, сколько гордячек и гордецов, сколько напыщенных идиотов и свято верящих в свои убеждения фанатиков стихийных дух встретил за минувшую войну. Вернее знала бы она, скольких из них постигла участь крайне бессмысленной, а иногда и попросту глупой смерти, в том числе и от держащей её в данный момент лапы. Можно попытаться обмануть, взять под контроль каждый мускул, в идеале отточить мастерство владения эмоциями, можно заставить сердце биться ровно даже в самой экстремальной ситуации, но лишь единицы овладевают регуляцией собственного запаха. В очередной раз шмыгнув носом, архонт прочел в аромате вивенди, гораздо больше чем могли бы рассказать о ней самые дотошные и изощрённые приёмы допроса. Более того благодаря острому нюху он мог узнать то, в чём она сама себе никогда бы не призналась. Но тут её гордость (или всё-таки глупость?) дала слабину.
- Я прошу Вас быть осторожнее с леди Лефевр, господин офицер. Она больна.
По этой фразе стало ясно, что перед ним не то что не глава партизанской ячейки, но и даже не его приближенное лицо. Максимум мелкая и незначительная доносчица или что-то вроде этого, польза от которой эквивалентна вытиранию полов при штабе. Такой низкой квалификации кадров не умудрялся продемонстрировать ещё ни один из пойманных членов сопротивления. Значило ли это, что находящая перед ним мамзель была настолько бесполезна (или всё же бестолкова?), что её даже не сочли нужным прогнать через минимальный инструктаж, чётко очерчивающий линию поведения при поимке? Прищурив глаза и протяжно зарычав от ощущения близкого разочарования, архонт, наконец, получил последний отчёт, содержание которого сводилось к краткому: "Объект не найден. Признаков крысиной норы – нет".
Даже не думая о том, чтобы хоть как-то скрыть своё раздражение, Ноль четвертый оскалил клыки и всего одной кодовой фразой, отдал приказ о занятии поместья. Примерно в этот же момент находящаяся неподалёку дверь слетела с петель и с грохотом упала на многострадальный портрет. В след за этим в помещение вошёл (если не сказать «влетел») довольно-таки ретивый на вид солдат, в нетерпении поигрывающий находящейся в руках кувалдой.
Даже не моргнув при появлении бойца, архонт покачнулся назад предварительно сжав шею и плечо девушки, провалившей свой первый «экзамен партизанки» и тем самым увлекая её за собой словно ничего не значащую и ничего не чувствующую куклу. Через пару шагов, вивенди была довольно таки грубо кинута в направлении явно готового к этому солдата, в сопровождении властного и безкомпромисного: "Обыскать".
Больше архонт не удостоил девушку своим вниманием, будучи уверенным, что выбранный им солдат хоть славился своим тщательным подходом к досмотру нередко граничащим с распусканием рук, однако, на него всегда можно было положиться, совершенно точно зная, что если он утверждает что объект безоружен, то он действительно безоружен. Далее последовал гулкий удар (тот самый что он и вивенди услышали минутой ранее), свидетельствующий о том, что боец опустил на пол своё оружие и таки принялся за выполнение приказа. Сам же Ноль четвертый вышел в куда более просторное помещение, в котором собралась лишь малая часть рассеянного по особняку и прилежащей к нему территории отряда. И ещё здесь была какая-то женщина, по-видимому та самая "леди Левандер» или как-то там.
Пристально взглянув на больную, требующую осторожного обращения, архонт  неторопливым движением достал обрез и заменил обычный патрон холостым. По едва проскользнувшим по лицам бойцов ухмылкам, стало понятно, что кое-кого ждало весьма и весьма непростое испытание… так сказать вторая попытка на экзамене юного партизана.
Бегло оценив состояние помещения и встретившись взглядом с явно начинающими скучать солдатами, архонт прошел к причитающей вивенди. Не особо церемонясь, Ноль четвертый взял женщину за подбородок, жестко надавив на её впалые щеки острыми когтями, после чего смерив её полным звериной безжалостности взглядом, сунул прямо под нос бумагу с портретом лидера сопротивления.
- Где он?
Это был единственный вопрос, даже не предполагавший ответ "Мы не причём! Мы лояльные граждане!". В самом его тоне было утверждение, граничащее с наличием неопровержимых улик, подтверждающих связь обитателей этого дома с сопротивлением. К этому времени как раз должны были подвести вторую (а вернее первую подозреваемую, как-никак у тех, кто моложе куда больше шансов купиться на идейную составляющую контроккупационной деятельности). Однако, ей не дали возможность подойти к матери, а скорее наоборот отвели в противоположный конец комнаты, пресекая всяческую возможность обменяться не то, что словом но даже взглядом.

Отредактировано Muromski Dobrinia (2013-10-03 14:23:56)

Ноль четвертый не ждал внятного ответа от находящейся перед ним женщины. Однако, хотя бы какого то её заявления требовал протокол, и у него не было ни малейшего желания затягивать этот, по сути, чисто формальный допрос. За минувшее столетие архонт повидал немало партизанских ячеек и сопротивлений, более того не один и не два года он сам был вынужден лазать по лесам и канализациям, борясь с ведущими своё вероломное наступление ублюдками. Однозначно, у этих двух вивенди не было ничего такого, что побудило бы их хотя бы попытаться сделать значительный вклад в освобождение своей Родины. Не смотря на все ухмылки и презрительные взгляды молодой – это был наиочевиднейший факт. В этих женщинах не было стержня. В них не чувствовалась жажды возмездия- только смирение. Таких не берут в партизаны, а если и берут, то с определенной целью.
Но не успел Ноль четвертый, как следует обдумать едва не ускользнувшую догадку, как в только что покинутой им комнате послышалась возня и на сцене вновь появилась упорно строящая из себя мисс надменность девчонка.  Никоим образом не глянув на находящееся в её руках оружие и даже ухом не пошевелив на казалось бы едкое замечание, архонт смерил вивенди ничего не выражающим взглядом, будто бы видел её впервые в жизни. Вновь посмотрев на женщину,  чей подбородок все ещё был зажат в его руке, Имперский пёс всё в той же грубой манере отпустил её, попутно толкнув в руки находящемуся поблизости соратнику. Не совершая резких движений, архонт повернулся к взбунтовавшейся задержанной, всем своим видом давая понять, что подобными выходками она вполне может заслужить более чем оправданный расстрел или чего ещё похуже.
Приняв довольно раскованную позу и скрестив руки на груди, Ноль четвертый лишь чуть наклонил голову, как бы спрашивая: «Ну и? Что дальше?». Он не упивался своим преимуществом, как это могло бы показаться на  первый взгляд. Не прельщало его и ощущение властности и полного контроля над чужими судьбами. Такое поведение так или иначе должно было прийти пусть и к мимолетной, но всё таки игре в кто кого переглядит. Слишком хорошо архонт знал эту публику, чтобы допустить будто бы эта зарвавшаяся девчонка откажет себе в полном гордости или же презрения взгляде. Ему хватило бы и мимолетной встречи глаз. Большего для применения «Взгляда василиска» и не требовалось. При первой же оказии вивенди не смогла бы, не то что двигаться но и пальцем пошевелить.
Видя, что провинившийся боец уже встал на ноги и более чем тихо подкрадывается к мамзели, архонт, коротко махнув указательным и средним пальцами отдал приказ о захвате и разоружении, с повторным обыском (на этот раз включающим в себя ещё двух бойцов, держащих объект по рукам и ногам). Полностью проигнорировав вопрос, Ноль четвертый отвернулся к съежившейся леди Леандер или как её там.
Более чем успешно изображая задумчивый вид, Имперский пёс с головой ушёл в ментальную связь, отдавая приказы о подготовке поместья к полноценной обороне. Слишком уж легко разведка наскребла столь важные сведения и чересчур уж мелкие сошки сопротивления обнаружились по данному адресу. Были ли эти двое вообще членами партизанской ячейки? Конечно, никто не исключал возможность дезинформации, но нельзя так же было и игнорировать возможность засады. Или же полноценной ловушки на кого-то определенного? На кого? Да хотя бы на иномирца, с самого начала войны являющегося занозой в заднице у командования страны Ветра!
Дождавшись пока аж целых три ветерана (!) управятся со всего одной девчонкой, Ноль четвертый швырнул портрет лидера сопротивления ей под ноги, после чего размеренным движением достав из кобуры обрез и взведя затвор, наставил его на ноги старшей вивенди. Становясь так, чтобы молодая могла видеть всю картину целиком, архонт дождался пока её внимание полностью переключится на него. Он умел ждать. И он никуда не торопился. У девушки вполне было время осознать, что Имперский пес не собирается дарить кому-либо лёгкой смерти. И в этом отношении его явно преувеличенная репутация, внезапно оказывается более чем заслуженной.  Прострелив коленные чашечки он мог причинить адские страдания, но тем не менее не убить. А это значило, что вся эта боль не избавила бы больную от тяжелой жизни.Р уки остались бы целы и потому её всё так же продолжали бы загонять на работы, вне зависимости от состояния тех огрызков, что обычно оставались от выстрела в упор из «пулялы».
- Десять секунд, чтобы рассказать всё об этом смутьяне, его местоположении и помощниках.
Далее последовал неумолимый и безэмоциональный отсчёт, непрерывающийся ни при каких обстоятельствах.

Отредактировано Muromski Dobrinia (2013-10-03 14:23:34)

«Я спокоен, как удав. Кто сильнее тот и прав»- вот пожалуй и  всё что можно было сейчас сказать о Ноль Четвертом, его поведении и реакции на происходящее. А реакция было ровным счётом никакая. Кто-то спросит, как офицер может допустить столь непочтительного поведения своих подчинённых? Однако,  не стоит забывать, что никаким офицером архонт не был. То, что ему были переданы некие полномочия, отнюдь не давало офицерского звания. Ведь не присуждают чинов портупее или рации? Это всего лишь инструменты, коим и был этот стихийный дух. Не стоит так же переоценивать пришедший с ним на облаву контингент. Хоть это и были ветераны, прошедшие через самое пекло войны,  но вместе с тем они были теми, кому попросту не нашлось место после взятия Оксиса. Им не куда было возвращаться, а если и было куда, то их там однозначно не ждали. Стоит ли удивляться, что эти рубаки не прикрывались никакими надуманными честью, моралью или иными ересями, кои зачастую воображают себе гражданские лица, думая о войне?
Всё так же степенно продолжая отчёт, Имперский пёс лишь краем сознания обдумал сказанную разом поумерившей свою прыть бунтаркой информацию. Это, конечно, было не то чего ему бы хотело услышать… хотя даже не так. Это было отнюдь не то, что ему хотелось услышать и именно потому отчёт продолжился. У вивенди оставалось ещё порядка пяти секунд, чтобы рассказать что-нибудь действительно важное, иначе…. А впрочем, и без каких бы то ни было «иначе», дойдя до нуля, архонт всё-таки спустил курок. 
Вопреки, ожидаемому результату за последовавшим щелканьем спускового механизма и оглушительным выстрелом не последовало ровным счётом ничего. И нет, рука Имперского Пса ни в коем случае не дрогнула и никто не посмел отвести её в сторону. Просто патрон оказался холостым, что не избавило мадам Леандер или как её там, от небольшого синяка в области колена, однако, это было куда лучше чем полностью лишиться обоих ног, не правда ли? Мордень стихийного духа, отнюдь не изменила своего выражения, по-прежнему не отражая ничего кроме животной суровости и готовности пойти абсолютно на любой шаг, ради достижения поставленной Хозяином цели.  Но не успел архонт перезарядить своё грозное оружие, как снаружи прогрохотал явно усиленный магией голос.
«Сдавайтесь, собаки Императора! Если не окажите сопротивления всем вам будет дарован шанс влачить своё жалкое существование! Всем, кроме Сына Сератоса! Сучьим выродкам, убивающим ни в чём неповинных женщин и детей нет места в этом мире!»
Довольно ощерившись, Ноль Четвертый убрал обрез в кобуру и размашистым хлопком, подал знак отряду занять заранее обговоренные позиции. Интерес солдат к двум вивенди был моментально потерян. Разом собравшиеся бойцы достали своё оружие и принялись готовиться к грядущему сражению. Сам же архонт, даже не изменив своей позы, очень долго смотрел на двух женщин, словно бы размышляя, что с ними делать.  Почёму словно бы? Потому что он практически с самого начала знал, что никакого толку ни от их убийства, ни от их связывания не будет. Даже тот взбрык, что сумела продемонстрировать девчонка не было ни смысла ни угрозы. Стоило ли говорить им, что их попросту использовали, как скорее всего пользовали уже не один раз?
- Звери гораздо лучше вас, смертные. Они хотя бы  не используют больных и немощных самок в качестве приманки, и не подставляют с помощью них, пользуясь случаем сочинить ещё одну кровожадную сказочку, для настенной живописи.
Бросив на последок довольно ясное: «Покинете эту комнату и вы умрёте»- Ноль четвертый вышел из особняка, на этот раз воспользовавшись парадной дверью.
…
..
.
На улице было целое столпотворение. Никак собрались все имеющиеся в округе партизаны.  Были тут и взрослые работяги, были и хрупкие женщины, были и старики и совсем ещё дети… и у всех в руках было оружие, или что-то должное пользоваться в качестве него. Все они, конечно же, пытались спрятаться, пользуясь весьма спорными с точки зрения военной науки укрытиями. Но кого они, мать их, пытались обмануть? На виду была только небольшая кучка, среди которой и был замечен искомый лидер сопротивления.
- Положи оружие на землю и медленно подними руки, животное!
Никоим образом не сделав ничего хоть сколечко-нибудь походящее на выполнение так  и сочащегося гордостью за свою смекалистость приказа, архонт просто пошёл в сторону говорящего, даже не пытаясь вслушиваться в последние предупреждения и истерично отдаваемые приказы. Разом из крыши полуразрушенного поместья вырвался ослепительный  столб огня, целью которого было отвлечь дилетантов от перехода Стража Терароса на бег и появившихся из самых неожиданных мест солдат.  В дальнейшем, тихую и спокойную ночь, наполнили звуки… нет, не благородного и красивого сражения, но безжалостной и беспощадной резни, время от времени заглушаемые земными сотрясениями, дико завывающим ветром и свистом ревущего пламени.

Отредактировано Muromski Dobrinia (2013-10-03 14:27:05)

Ноль Четвертый не думал. Он был просто не в состоянии думать. Вся его жизнь до и после этого «краткого мгновения», сжалась в наимельчайшую точку, имя которой бой. Только на грани жизни и смерти, видя перед собой противника и совершенно точно зная, что с ним делать архонт мог почувствовать себя на своём месте. Этим он был порожден и именно этому собирался посвятить свою, в общем-то, не имеющую какого-либо сугубо личного смысла и значения жизнь. И если до этого стихийный дух лишь обладал «звериными манерами», то теперь он превратился в истинного Зверя. Совершенно не разбирая, кто именно оказывался на его пути, он просто убивал. Без жалости. Без пощады. Так как может убить только самое что ни на есть настоящее животное. Без злобы и иных «человеческих» чувств.  Значение имел только удар собственного сердца. Удар. Ещё удар. И опять удар, как единственное свидетельство о том, что ты всё ещё жив, и что очередная атака противника обернулась неудачей.
В какой-то момент нападающих стало столько много, что Ноль четвертый зашвырнув тесаком прямо в поднимающего свой мушкет паренька лет четырнадцати на вид, попросту начал рвать окружающую его толпу руками, постепенно теряя контроль над своим обличьем и превращаясь в того самого Посланца Сунары. Примерно, тогда же он заметил в окне силуэт смотрящей на всё это вивенди.  И тут в ход пошла магия. Скорее всего маги из сопротивления и не поняли, что именно это и стало их приговором, поскольку до этого момента архонт не мог пользоваться по настоящему серьёзным чародейством, из-за приказа «беречь оккупированный город». После этого он и его союзник владеющий огненной стихией уже не сдерживали себя, попросту выкашивая даже не успевших попытаться сбежать людей и нелюдей.  Воздух наполнился чадящим запахом палёного мяса, ногтей, волос и одежды, а так же криками тех, чьи кости заживо дробились заклинанием резонанса и просто хаотично кружащими в воздухе глыбами.
…
..
.
По окончанию боя, довольно быстро была проведена сортировка совсем мертвых членов сопротивления от едва живых.   Первых вместе с оторванными частями тел, прямо здесь же (читай почти под самыми окнами особняка) сложили в кучку и подожгли, зачаровав таким образом, чтобы пламя горело как минимум трое суток в целях деморализации уцелевших партизан. Вторым, повезло гораздо меньше. Тех, кто мог предоставить хоть какую-нибудь ценность незамедлительно отконвоировали к дознавателям, остальных же просто распяли вдоль фасада, снабдив специально сотворенные для этого каменные столбы и кресты табличками с запретом на помощь и милосердие, а так же обвинениями, за кои эти полуживые куски плоти  и  удостоились столь мучительной участи.
…
..
.
- Ваше оружие, Страж. Может позвать медика, чтобы обслужить ваши раны?- благоговейно попыхтел солдат с перевязью на лбу, с надсадным сипом удерживая кинутый куда попало обрез и отнюдь не куда попало, но тоже кинутый тесак.
Молча приняв не очень-то нужные ему приспособления, Ноль Четвертый, казалось бы впервые обратил внимание на собственное состояние. Треснувшая по швам форма была не просто изодрана многочисленными прорехами от пуль, но и вся пропитана кровью… как ни странно не только его. На погоне тошнотворной наградой болтался чей-то глаз, а руки были буквально по локоть запачканы красно-коричневым массивом. От обуви и штанов не осталось ровным счётом ничего, а из левого бицепса торчали хвостовики знаменитых метательных ножей вивенди. Тяжело вздохнув и постаравшись не думать, о том какой разгон ждет его от Хозяина, за в который раз попорченную казённую одежду, Имперский пёс, посмотрев на особняк, покачал головой, сопровождая отрицание словами: «Я пожалуй тут расквартируюсь, заодно прослежу, чтобы никто тела раньше времени не снял».
Решение поселиться в этом поместье отнюдь не было спонтанным. Хозяин давно пилил архонта на тему квартиры. А это без малого двадцать с чем-то лет! Пустить Пса к себе в апартаменты Маршал по понятным причинам не мог. В казармы к простым солдатам его определить было нельзя. А типовые жилища совсем не устраивали духа, предпочитающего ночевать в конюшнях или в каких-то совершенно не предназначенных для того местах. Всё это вредило репутации Хозяина, а потому в последние месяцы ситуация с местом проживания Ноль Четвертого только обострилась, вплоть до реплик: «Если ты в ближайшее время не найдешь себе хоть сколечко-нибудь НОРМАЛЬНОЙ конуры, то я прикажу отрядить тебе целый отель и заставлю спать на самой настоящей кровати!»
Уж что-что, а спать на этих самых кро-ва-тях, архонт терпеть не мог. Уж лучше на голом полу… где-нибудь в уголке…. свернувшись калачиком. Ни в коем разе не допустив мысли о хотя бы поверхностном приведении себя в порядок, Имперский пес вернулся в помещение, где, как и ожидал, обнаружил двух оставленных на собственный произвол женщин. Обе были в бессознательном состоянии, что не очень-то обрадовало самопроизвольно прописавшегося жильца.   
Жутко пачкая пол, Ноль четвертый подошёл к бунтарке, после чего привстав у её бесчувственного тела на колено, довольно небрежно похлопал её по голове (т.е. он даже не пытался попасть по щекам).  Не дожидаясь какого бы то ни было результата, архонт принялся достаточно не каноничным образом тормошить девушку пока, та не пришла в себя. После этого не давая ей и шанса вставить слова, не терпящим возражением тоном потребовал принести как минимум  три ведра воды, лишь походя обронив: «Теперь это мой дом. Будете выполнять мои приказы. Если будете делать это хорошо, то я освобожу вас от работ на фактории».
Так для семейства Леандер или как их там  и стихийного раба Ноль Четвертого началась совершенно новая веха в истории оккупации Оксиса. Шел 124-й год трехсотлетнего конфликта четырех стран.  Именно так, а никак иначе впервые встретились двое детей войны, которым ещё только предстояло прожить пять лет под одной крышей.